Проблемы веса в гендерной перспективе

То, как женщин преследуют за внешний вид, вообще за внешний вид, не только за избыточный вес или ненормативную фигуру и черты лица, — это, по моему мнению, редкостный по изощрённости садизм, садизм истинный, изначальный, телесный (чужие кровь, боль, рана, которые нужны для личного удовольствия и удовлетворённостью собой и жизнью), который в современном обществе уже, казалось бы, в чистом виде не увидишь, так как вроде приучились сублимировать, украшать, скрывать какими-то якобы высшими целями. Но вот так присмотришься: ан нет, жестокость в чистом виде, отсутствие на корню эмпатии и сострадания — буквально на каждом шагу. Удивляться, конечно, нечему, у нас же патриархат всё-таки.И вот, мы имеем в теме ожирения следующее:- ожирение считается мировой пандемией

— среди людей, страдающих ожирением, преобладают женщины, особенно в развивающихся странах

— ожирение считается хроническим заболеванием, с невыясненной мультифакторной этиологией: среди возможных причин заболевания называются а) генетические б) эндокринные и нейро-эндокринные в) психологические г) социокультурные (в первую очередь, неблагоприятное сочетание малоподвижного образа жизни и гиперкалорийного питания) д) медикаментозные

— наиболее распространённой терапией ожирения является гипокалорийная диета + увеличение интенсивности физической нагрузки (занятия спортом)

— проблема веса тела для женщин существенно отличается от проблемы веса для мужчин уже хотя бы тем, что для мужчин вес тела не является их личной проблемой. Так, известно, что медицинские работники воспринимают мужчин с ожирением как больных/пациентов, и соответственно направляют их к специалистам, обращают внимание на кардиологические риски, стараются диагностировать побочные ожирению расстройства. В случае женщин, отношение работников здравоохранения характеризуется тем, что женщин воспринимают как недисциплинированных и ленивых людей, склонных к слабому самоконтролю и аддикциям, а проблема суб-диагностирования (и женской смертности от) кардиологических заболеваний среди женщин в целом и среди женщин с лишним весом в частности в данное время повсеместна, в бюджетной и в частной медицине. Женщинам (и молодым девушкам, и девочкам-подросткам — то есть, не учитывается даже возрастной фактор) практически поголовно прописывают (без предварительных лабораторных исследований и диагностики) гипокалорийную диету и физические упражнения, хотя достоверно известно, что свыше 90% женщин, следующих этой схеме, набирают обратно весь сброшенный вес максимум в течение пяти лет после курса «диета+упражнения». На этом примере можно видеть, что проблема лишнего веса/ожирения имеет гендерный аспект (он — больной, она — лентяйка)

— известно, что люди, принадлежащие к обеспеченным слоям населения, редко страдают ожирением

В начале нулевых годов появились многочисленные публикации (вышло несколько книг разных авторов) о том, что причина неконтролируемого увеличения веса и трудности/невозможности похудеть лежит в области психологии, что психологические причины ожирения имеют больший удельный вес, чем, например, эндокринные. Впоследствии эта точка зрения изменилась на противоположную: психологические проблемы — не причина, а следствие заболевания ожирением. Такое изменение произошло потому, что был выдвинут тезис: «если бы причины заболевания ожирением были психологические, то существовал бы психотип «больного/ой ожирением», и мы бы смогли его выделить; так как этого не произошло, значит, схожие психологические проблемы, которые наблюдаются у больных ожирением, являются не причиной, а следствием ожирения». Однако, искать следует не «психологический профиль жирдяйки», а психологические и социо-культурные факторы, способствующие развитию ожирения.

Существует мнение, что отсутствие мультидисциплинарного подхода к проблеме ожирения, замалчивание или непридание значения психологическим и социо-культурным причинам возникновения заболевания являются следствием банального материального интереса выросшего около проблемы ожирения оздоровительного бизнеса (диетические продукты, диеты на любые случаи, фитнесс-бизнес). Между тем, до 45% женщин с лишним весом, обратившихся за психологической помощью (стандартная жалоба — это невозможность сбросить лишний вес+хроническая усталость), страдают тяжёлыми эмоциональными проблемами (эмоциональное голодание, эмоциональный дефицит) в течении всей жизни. У примерно ещё 25% обратившихся выявлены хронические эмоциональные проблемы средней тяжести. То есть, более половины обращающихся к психологам женщин страдают от хронического, идущего из детства, эмоционального дефицита (хронически неудовлетворённых эмоциональных потребностей, хронической эмоциональной фрустрации). Привожу эти цифры из устного сообщения практикующего терапевта. Индустрия похудения пользуется таким положением: сегодня уже очевидно, что в теме похудения чаще всего происходит смена одного типа аддикции на другой, когда человек перекладывает свои ожидания эмоциональной гратификации, положительных перемен в жизни на чудо-диеты или на фитнесс-рутину, одну за другой, и что это практически неизбежно ведёт к повышению общего уровня фрустрации, учащению и повышению интенсивности фрустрационных кризисов, повышению уровня тревожности. Мультифакторность этиологии ожирения игнорируется, всем приписывается панацея т.н. здорового образа жизни, в то время как на самом деле причин ожирения столько, сколько заболевших; подход в лечению заболевания, причины которого достоверно не установлены, должен быть строго индивидуальным.Однако, необходимость строго индивидуального подхода и мультидисциплинарной диагностики не исключает необходимость поиска и выделения общих закономерностей, приводящих ту или иную группу населения к повышенному риску заболеваемости хроническим ожирением. В случае женщин такие закономерности уже названы: это хроническое эмоциональное и физическое переутомление (не случайно уже много лет стабильно называется цифра в 98% женщин, страдающих анемией).

Хроническое эмоциональное и физическое переутомление, характерное, но в большинстве случаев неосознаваемое женщинами, происходит, так или иначе, из безуспешных попыток защитить себя. Символически избыточный вес представляет собой потребность в защите. Мы неосознанно пытаемся защитить себя от эмоциональных травм, абьюза, критики, обесценивания и т.д. Ожирение является репрезентацией нашего (вполне обоснованного) страха перед жизнью. Когда в нашей жизни константой является эмоциональный дефицит, эмоциональная фрустрация, то появляется и ожирение. В ответ на чувство небезопасности наш организм выдвигает псевдо-защиту — увеличение массы тела. Сюзан Форвард писала ещё в 80-е годы, что среди её пациенток большинство женщин с ожирением были жертвами изнасилований в прошлом или являлись жертвами так называемых супружеских изнасилований — и это полностью соответствует и моим наблюдениям.
Ожирение или его риск появляется тогда, когда мы пытаемся защититься от вторжений в наше жизненное пространство, пытаемся — неосознанно — установить или защитить . Мы неосознанно пытаемся защитить себя от эмоциональных травм, абьюза, критики, обесценивания и т.д. Ожирение является репрезентацией нашего (вполне обоснованного) страха перед жизнью. Когда в нашей жизни константой является эмоциональный дефицит, эмоциональная фрустрация, то появляется и ожирение. В ответ на чувство небезопасности наш организм выдвигает псевдо-защиту — увеличение массы тела. Сюзан Форвард писала ещё в 80-е годы, что среди её пациенток большинство женщин с ожирением были жертвами изнасилований в прошлом или являлись жертвами так называемых супружеских изнасилований — и это полностью соответствует и моим наблюдениям.
Ожирение или его риск появляется тогда, когда мы пытаемся защититься от вторжений в наше жизненное пространство, пытаемся — неосознанно — установить или защитить наши границы, когда мы чувствуем, что наши границы нарушены, но не в состоянии защитить и восстановить их, и особенно, когда мы парализованы интериоризованным запретом на гнев и на самозащиту. Тогда наши тела могут начать материализовать объём, как бы стараясь помочь нам отстоять наше место под солнцем, сделать нас видимыми и значимыми, в противоположность усилиям других по обнулению нашей личности и наших жизней; тогда хроническая напряжённость, тревога, фрустрация и чувство вины начинают «смешиваться» в нашем восприятии с чувством голода.
Постоянное подавление гнева и/или защитной агрессии, хроническое переживание бессилия, невозможность «дать ответ», непременно ведут к повышенной эмоциональности (слезливость, неоправданно резкие эмоциональные реакции по незначительным поводам). Избыточная, болезненная эмоциональность репрезентируется телом в виде задержки жидкости в организме. Хронический стресс (особенно связанный с материальными, бытовыми трудностями, хроническими перенагрузками в трудовой сфере) ведёт к наращиванию абдоминального жира. Разумеется, я далека от того, чтобы утверждать, что хронический стресс напрямуюнапрямую приводит к ожирению, и что если мы уберём стрессовый фактор, то резко похудеем: био-психо-социальные факторы действуют на организм комплексно. Неблагоприятные психологические и социальные факторы вызывают физиологические изменения в организме, которые очень быстро становятся самостоятельно действующими: организм адаптируетсяадаптируется к неблагоприятным внешним факторам, а затем сохраняет определённую адаптативную тактику в течение долгого времени, независимо от присутствия или отсутствия этих факторов.Наиболее распространёнными неосознанными переживаниями, которые ассоциируются с чувством голода, являются:
— страх повторения травматического опыта, пугающего события или ситуации
— страх быть оставленной (страх неодобрения)
— страх одиночества
— страх нестабильности: материальные трудности
— страх потери контроля
Очевидно, что это переживания травматического спектра, в основании которых лежит травматическое событие или травмирующая ситуация.

Наиболее частыми депрессивными симптомами, ошибочно ассоциируемыми с чувством голода, являются:
— чувство усталости или «тупых» болей («голова болит»)
— низкая самооценка, неосознаваемое или осознаваемое чувство собственного ничтожества
— чувство бессилия и раздражаемость
— неспособность к концентрации внимания
— тоскливость, тревожность

Из терапевтической практики известно также, что ожирение связано — и таки напрямую — со сферой сексуальности: это или хроническая сексуальная неудовлетворённость, которая ложно ассоциируется с чувством голода, так как действует мощная установка на подавление сексуальных импульсов, связанная с моральными установками или требованиями безопасности, или это потребность в избегании сексуальных отношений, от которых по ряду причин нет возможности отказаться напрямую (например, в формате брака, где существуют «супружеские обязанности»). Эта «тактика избегания» через ожирение действует не только на уровне проблемы нежелательных сексуальных контактов, но и на других уровнях: в широком смысле, это «излюбленная» тактика организма по избеганию осознания, причиной которой является уже названная выше потребность в защите (от осознания ранящих или травмирующих фактов, смыслов, от разрушения среды, частью которой считает себя человек).

Мы уже достаточно знаем, чтобы понять, что патологическая гендерная социализация девочек, является «идеальной» базой для последующего развития перечисленных выше неадекватных адаптативных и защитных тактик на физиологическом уровне.

Кроме того, существуют специфические гендерные факторы, способствующие развитию хронического ожирения среди женщин:
— вторая смена (ежедневный домашний труд) и хроническое переутомление
— нехватка свободного времени (см. вторую смену) и материальных ресурсов. Занятие спортом на самом деле является достаточно дорогим, недоступным многим женщинам. Известно, что человек не выбирает «свободно», что она будет употреблять в пищу и сколько времени уделять занятию спортом: это напрямую зависит от её материального дохода и от цен на продукты (продукты с повышенным калорийным содержанием стабильно дешевле остальных), спортивную одежду и обувь, квоты тренажёрных залов и само их наличие по месту проживания (если их нет, придётся добавить расходы и время на транспорт)
— небезопасность общественного пространства для женщин является ограничительным фактором для мобильности женщин, в том числе и в том, что касается занятий спортом

Особенно стоит выделить роль хронической фрустрации при попытке достичь навязываемых женщинам репрессивных «стандартов красоты»: чувство вины («лентяйка», «жирдяйка», «не жри на ночь») и неполноценности (невозможность выглядеть в 30 лет не старше 14-ти), страх потери контроля, возрастание ненависти к себе и мизогинии (женское тело воспринимается как «враг», неуправляемое и неконтролируемое, которое только и ждёт, чтобы, при ослаблении бдительности со стороны хозяйки, нажраться и разжиреть). Поведение, которое принято называть «следить за собой» (от слова «слежка») само по себе является аддиктивным.

Однако, я хочу обратить внимание на то, что в современном феминистском дискурсе постулат о том, что нормативные представления о женской красоте в современном обществе являются инструментом угнетения женщин и служат поддержанию мужских властных институтов (Н. Вульф) превратился в отрицание самой проблемы ожирения среди женщин, проблемы ожирения как заболевания, вызванного не в последнюю очередь гендерным фактором. Одно дело — репрессивные стандарты «красоты» и мизогинные требования к женской внешности, а другое дело — реальные женщины, страдающие ожирением и побочными заболеваниями, которые не получают никакой помощи.

Публиковать в соцсетях фото женщин с лишним весом наподобие этой (фото с парижской Pulp Fashion Week) с фальшиво-оптимистической приписочкой «you are beautiful» или «а мне наплевать, что вы обо мне думаете» никак не способствует анализу проблемы повышенного риска заболевания ожирением среди женщин. Наоборот, переводит социо-культурную проблему в индивидуальную сферу (давний обкатанный приём патриархата): «научись принимать себя такой, как ты есть, поработай над собой», «измени своё отношение к проблеме».

Сколько бы мы не уверяли себя и других в красивости и даже сексапильности (!) лишнего веса (между прочим, занимаясь при этом сомнительной практикой «показа товара лицом», то есть вновь и вновь публичного обнажения женского тела), правда в том, что это — страдающее тело, часто буквально «кричащее» о настоящих трагедиях.

Действительно ли нам нужны «видимость» тел с избыточным весом и утверждения об их красоте, в которые никто не верит, или нам необходимы реальные меры по психо-физиологическому оздоровлению через положительные изменения условий жизни женщин?

И вот тут я как бы намекну. Кто не слышал о конверсионном расстройстве, который ранее назывался истерией, и которое выражается в изменении либо утрате сенсорной или моторной функции, указывающим на физическое (органическое) нарушение, которое при обследовании не обнаруживается? — В Европе и Америке это расстройство в таком виде (утрата сенсорной или моторной функции) сейчас полностью исчезло, а вот в Пакистане*, например, процветает: параличи, трясучки, онемение, припадки, всё по Шарко. Врачи соотносят это явление с категорическим запретом на вербализацию (говорение), с невозможностью для женщин «дать ответ», особенно в случае подростков и молодых женщин, с высоким уровнем психологического, сексуального и физического насилия над детьми-девочками. В «традиционных» обществах организм защищается от гендерного насилия с помощью инвалидизирующих симптомов, выводящих девочку из сферы мужского внимания.
В современных западных обществах и в т.н. развивающихся странах (находящихся под влиянием западного масскульта) пандемия ожирения среди женщин (плюс пограничные расстройства) вполне может представлять собой то самое «старое доброе» никуда не девшееся конверсионное расстройство, но в условиях «патриархата формального равенства«.